- Страница 0 - название энциклопедической статьи.
- Страницы 1, ... - доп. материал, указывать в "Ссылки".
- Страница: инфо , 0 , 1 , 2 , 3 , 4 , 5 , 6 , 7 , 8 , 9 , 10 , 11 , 12 , 13 , 14 , 15 , 16 , 17 , 18 , 19 , 20 , 21 , 22 , 23 , 24 , 25
10[]
«Мне всю жизнь грезились какие-то новые формы искусства, в которых художник мог бы пережить себя соиянным со всеми видами творчества… Я хотел вырываться из тусклого слова к яркому»[1], — признавался Белый, и действительно, поиск, непокой, движение образуют самое существо его человеческой и писательской натуры.
Последние годы жизни Белого не составляют исключения, скорее даже наоборот: пробуются все новые формы, жанры, стили, писатель сочетает работу над «Москвой» с путевыми заметками «Ветер с Кавказа» и «Армения», с трудами по стиховедению, философскими этюдами и культурологическими опытами, обращается к театральным инсценировкам и даже киносценарию. Белый буквально изнуряет себя работой, торопясь заново утвердиться на родине, соединить «новое» с «прежним» и выговориться до конца. Причем в ряду произведений 30-х годов такие блистательные, как книга «Мастерство Гоголя» (1934) и мемуарная трилогия «На рубеже столетий» (1930), «Начало века» (1933) и «Между двух революций» (1934), которые только ожидают своего полного понимания и адекватной оценки.
Смерть писателя в 1934 году была осознана современниками как завершение целой эпохи. Но им же было очевидно, что созданная Белым проза оставила глубокий след в творчестве многих, способствовала появлению так называемой «орнаментальной прозы». Не вызывало сомнений также и то, что магию поэтического слова Белого испытали на себе В. Маяковский и В. Хлебников, С. Есенин м М. Цветаева, А. Ахматова и Н. Заболоцкий. Б. Пастернак, который хотя и определил гениальность Белого как «разгулявшуюся вхолостую», тем не менее постоянно, вплоть до «Доктора Живаго», тяготел к его текстам — прозаическим, поэтическим, теоретико-литературным.
«Время в мире Белого было не тем, что у нас. Он мыслил эпохами»[2] — это из воспоминаний великого русского актера Михаила Чехова. «Мне Вечность — родственна», — так оценивал Белый себя сам. Естественно, что подобный художник не пришелся ко двору новым торопящимся временам, а его понимание человека как части «единого мирового природного целого» и вовсе казалось вызовом общественности. Произведения Белого долгие годы замалчивались. не переиздавались, а имя его было вычеркнуто из литературного обихода, оставаясь практически неизвестным целым поколениям читателей. Сегодня присутствие Белого становится все более насущным и ощутимым в нашей жизни, в судьбе русской культуры XX века.
В. Пискунов Андрей Белый. Сочинения, т. 1. М., Художественная литература. 1990.